Дракиан

[Стася Страйгер]

Дракиан – закрытый мир где живут драконы. Мир мёртвых драконов, как его называют в других мирах. Истинный мир драконов, как его называют сами дракианцы. Все драконы что рождаются в других мирах, когда-нибудь вернуться сюда. Когда-то этот мир был открыт для всех, но когда их племя стало вырождаться, проход закрыли, теперь драконы могут уйти или войти, только через трещины, что иногда появляются в куполе. Бестелесными они могут переходить свободно, но когда они получают материализацию в этом мире, они забывают себя и считают этот мир своим единственным правильным.
Устройство этого мира держится на совете старейшин. Здесь нет королей, а все драконы этого мира являют собой один целый организм. В долине, где стоят их дома, царит вечное лето, в горах всегда лежит снег. А мир поделён на четыре части, которые разделены мировым океаном. Страна Утра – где никогда ни начнётся день. Страна Дня – где никогда не наступят сумерки. Страна Вечера, - где никогда не бывать ночи. Страна Ночи – где не взойти солнцу.
Вечный мир, вечное согласие, вечная мудрость... и вечный покой…

Действующие лица:

Анаис

Шульдих

Жанр:
Приключения

музыка для создания настроения

Listen or download Kajiura Yuki Crush for free on Prostopleer

запись создана: 04.11.2012 в 17:32

@темы: игровой Тиб

Comments

[jumamono]

ух ты

[Стася Страйгер]

Возвращаться домой никогда не поздно.
Дракиан. Гнездо. Анаис.

Откуда она сюда попала она не помнила, только то, что её привёл младший брат, который тут же исчез. Но отец сказал, что брат может находить пропавших, поэтому он на долго здесь не задерживается, когда появляется очередная трещина. Девушка жила здесь уже в течении месяца, постоянно срастаясь с этим миром. В начале общность с другими её настораживала, она не могла ни о чём подумать и ничего сделать, чтобы это не стало общественным достоянием. Но спустя неделю она поняла что это даже не плохо. Другие не обсуждали её мысли, это было не принято, не препятствовали любым её действиям, но в моменты затруднений, ей всегда приходили на помощь. В конце концов быть частичкой чего-то целостного, мудрого и справедливого, где тебя уважают и любят, просто за то что ты есть, было даже слишком приятно.
Она перестала сопротивляться и открыла себя для всех остальных и её впустили. Беря за руки и ведя в нужном направлении, где всегда было тепло, где в душах пела арфа и колокольчиками разливался смех.

Она проснулась в своей комнате под невесомыми прозрачными одеялами, которые щекотали её кожу. Здесь в стране вечного полдня было очень жарко. Спустя неделю её кожу уже покрывал загар, а волосы выгорели. С потолка спускался балдахин из чёрной органзы в несколько слоёв, чтобы сделать сон более комфортным.
Как только она скинула с себя последний туман сна в комнату вошла её миетан. В дракиане не было хозяев или слуг. Здесь не приказывали. Здесь знали кому нужна помощь и давали её нуждающимся. Миетанами – назывались компаньоны, которые всегда были рядом с новичками.
Высокая стройная, с чёрными как смоль волосами и с оливковой кожей Анрин была прекрасна. Как и большинство жителей. Хотя что-такое красота? Как ты можешь считать часть себя не красивой.
- Анаис, - произнесла она с мягкой улыбкой, - ты уже проснулась?
Вопрос, конечно, был данью вежливости. Если бы она не проснулась Анрин бы не побеспокоила её.
- Да, - ответила девушка и вспорхнула с кровати.На Анрин была перекинутая, через плечо длинная тога из тончайшего материала. На ногах сандалии. На руках браслеты. Эти браслеты как раз и означали что она миетан, которые пользовались большим уважением. Анаис поспешила умыться и накинуть тогу и пояс, который означал, что она аилвика – принадлежит семье одного из старейшин. Старейшиной был её дед. И Анаис ещё ни разу его не видела. И как сказал ей отец, он сам его видел в последний раз три года назад. Но совет существовал, Анаис чувствовала его, как и любой дракианец.
Сегодня Анрин сказала, что Анаис должна сама выехать в город, без её помощи и сопровождения.
Девушка нервничала, но когда эфилу (повозку с шатром, которую везли два копытных животных напоминавших смесь козы и лошади) подготовили, Анрин помогла забраться Анаис и сказала, что двуроги сами довезут её, стоит ей только подумать о месте назначения. Анаис побывала на рынке и рядом с храмом, а на обратном пути решила проехать через лес.

музыка для создания настроения

Listen or download Kajiura Yuki Tea saloon for free on Prostopleer

[Шульд.]

Буян. Запретный Лес. Небо над развалинами Древнира.

Ничего не предвещало беды. На улице был настоящий зимний снегопад - с крупными, пушистыми снежинками. Рыжий проснулся, обнимая любимую женщину, лежавшую у него на груди, дождался, пока она проснётся; они вместе приготовили завтрак и подрались подушками; Рыжий высидел первую лекцию у второго курса по Магии Стихий вместе с Женей, после чего, мельком обменявшись с Аланой поцелуем на короткой перемене, отправился гулять Алане на зависть, вынужденной сидеть в замке, пока не закончатся лекции. Шульдиху завидовала даже Женя, хоть и была отчаянно теплолюбивым существом - сказкой такой пушистой зимы была заворожена и Золоторёва.
В общем, всё было замечательно. Всё было уж слишком хорошо всё время после весьма жутковатого Самайна (хотя Рыж и тогда ухитрился развлечься). Может, это и было предвестником - затишье, словно перед бурей.

Лэррта`ар жил в Тибидохсе уже больше года, и у него было достаточно свободного времени, чтобы изучить территорию небольшого острова, на котором обитал замок. Так что Буян Рыжий знал если не как свои пять пальцев, то как три с половиной - точно. А летал над островом Лэр и вовсе чуть ли не каждый день, так что карту Буяна с воздуха мог нарисовать по памяти.
И, как и в любом месте, с котором ты прожил уже много времени, у Шульдиха появились любимые места.
Одним из них было место силы в Запретном Лесу. Их, вообще, было несколько, но больше всего Рыжий любил развалины Древнира - иногда, если лечь на землю и расслабиться, то можно почувствовать, как упруго дрожит земля от остаточной древней силы. А чувствовать древнюю магию крылатый очень любил. В таких местах часто чего-нибудь случается.
А ещё, знаете, Рыжий был страшно везучим. Во всех смыслах. Если есть один шанс на миллион, что можно выжить, то Рыжий выживет. Если есть один шанс на миллион, что перед тем, как Лэру выпадет шанс выжить, он попадёт в задницу, то крылатый попадёт в задницу, неудачно оказавшись в неудачном месте в неудачное время.

Не ожидавший беды Рыжий пролетал над своими любимыми развалинами, когда древние силы решили, что самое время приютить у себя разлом между мирами. Реальность пошла по швам буквально на глазах у Лэра, обнажая другой мир, затягивающий в себя всё, что находилось в зоне его притяжения - в трещину сразу устремились миллионы снежинок. Вцепившись в так удачно подвернувшуюся ветку ближайшего дерева, Рыжий начал старательно подползать к самому стволу, потому что тонкая ветка была фиговым буйком, а вот толстый ствол ещё мог выдержать притяжение расщелины и не сломаться. Крылатому надо было срочно убраться из зоны захвата трещины или хотя бы продержаться, пока она не закроется - от разлома дышало ощущением, что тот мир не любит чужих и быстро закрывает свои бреши.
"Твою мать, - с чувством подумал Рыжий, с трудом дотягиваясь до ветки другого дерева и еле-еле успев в неё вцепиться за секунду то того, как предыдущая ветка хрустнула и улетела в дыру. - История повторяется! Только, чёрт возьми, меня сейчас не нужно ни от кого спасать! И Женькин портал был гораздо спокойнее - он никого никуда не затягивал!"
...ветка, за которую Лэр попытался уцепиться, оказалась слишком скользкой от снега. Рука крылатого соскользнула, и Рыжий кубарем покатился в разлом.

Дракиан. Лес.

Жаркое полуденное небо - резкий переход от только-только окрепшей Буянской зимы; мелькнувшие деревья и мысль, что все полетевшие сюда снежинки растаяли уже на подлёте; нехватка времени, чтобы сориентироваться в пространстве, треск, взрыв боли в спине, одновременно с ним - женский крик и какое-то звериное ворчание.
А потом Рыж грохнулся на что-то тёплое и мягкое.
"Видимо, опять чьи-то колени, - мелькнуло в голове. - Становится дурной традицией - в другие миры на чьи-то колени проваливаться..."
- Стася?.. - удивлённо выдохнул Рыжий, когда расплывавшееся перед глазами склонившееся над ним лицо наконец-таки обрело очертания его старой знакомой, которая некоторое время назад исчезла из Тибидохса вместе со своим братом. - Что ты...
Но лицо Булгаковой снова расплылось, и договорить не получилось: организм, охреневший от незапланированного перехода между мирами и резкого переключения климата, да ещё и на голодный желудок, сделал единственно возможную в его критическом положении вещь - отключился.

[Стася Страйгер]

Дракиан. Лучвейский лес. Анаис.

Эфила мерно поскрипывая колёсами ехала по лесной дороге. Анаис иногда выглядывала из своего шатра любуясь полуденными пейзажами леса. Здесь кроны деревьев создавали тень и не только крыша эфилы, теперь спасала от палящего солнца. Повозка в которой ехала дракианка представляла собой тканный шатёр нежно персикового цвета в виде выгнутого конуса на четырёх каркасных прутьях. Верхняя часть была из более плотной ткани для создания тени и прохлады, а боковые части были из лёгкой ткани иногда в несколько слоёв, прозрачной, чтобы легко пропускать ветерок и в то же самое время, давать возможность быть скрытой под тенью эфилы. Сейчас органза развивалась от попутного потока воздуха, Анаис забрала её со всех сторон специальными защипами, кроме задней, чтобы она могла видеть то, что происходит вокруг, как внезапно её мирную поездку прервало нечто, а если быть точнее некто свалившийся на неё предварительно прорвав крышу. Девушка вскрикнула от неожиданности даже не успев толком разобрать пришельца и то, что он ей пытался сказать, а потом их сразу накрыла персиковое полотно. Двуроги заржали и остановились. Анаис запуталась в упавших тканях, попыталась встать, но пришелец навалился на неё всем весом, попытавшись выползти из под него, она запуталась ещё больше, дёрнула за полог, опрокидывая на себя остатки конструкции, чихнула он попавших в нос перьев, запаниковала, попыталась спихнуть с себя чужеродное тело, а затем они оба скатились с повозки.
В этот раз ей повезло больше она оказалась сверху, хотя локтем и коленом она приложилась нахорошо. Кое как всё таки выпутавшись из слоёв органзы она отползла от новоиспечённого бедствия и вскочила на ноги, тяжело дыша и больше перепуганная чем пострадавшая. Так неожиданно он напал на неё, а напал ли? Ведь в дракиане все едины и никто никогда никому не причинит вреда. А если это та опасность которая есть в этом мире и о которой мельком оговаривался отец? Анаис стояла и не знала что же ей предпринять, скорей всего остальные уже знают что с ней случилось непредвиденное и скоро прибудут, но клубок ткани лежал так неподвижно и Анаис начала беспокоиться, а что если она по неосторожности причинила ему вред? Девушка боязливо ступая, стараясь не создавать лишнего шума, подошла к персиковому вороху, и различив выглядывающий с одного конца ботинок, порешила что с другого наверняка должна находиться голова, аккуратно убрав несколько тряпиц, она обнаружила ухо и рыжий чубчик. Анаис продолжила раскопки и тогда на свет божий были извлечены и остальные подробности головы. Глаза были закрыты, похоже парень всё таки пострадал, раз находился без сознания. Из своей сумки Анаис выудила платок и флягу с водой, плеснула на тряпицу и начала осторожно отирать лицо. Именно в тот момент пришелец и открыл глаза. Девушка поспешно отдёрнула руку и пригнувшись чуть ниже, слегка нахмурив брови, начала вглядываться в его лицо. Что-то знакомое промелькнуло в её голове. Как будто они уже встречались... Анаис изучающее склонила голову набок. Но никаких подробностей о их возможном знакомстве так и не пришли ей в голову. Парень несколько раз моргнул и наконец сфокусировал свой взгляд на девушке. Некоторое время они молча пялились друг на друга. Дракианка не знала этого человека, она его не чувсвтвовала, видимо он был закрыт, как и она вначале, а потому не доверяла, она не знала, что от него можно ожидать. Но взгляд её был скорее больше заинтересованным чем напуганным, в результате парень решил нарушить молчание:
- Где я? Что я здесь делаю, спрашивать не буду, и так видно - в тряпках валяюсь. А ты что здесь делаешь? И какого загрызня тут так жарко...
- Ты в Лучвейском лесу, в стране Дня, поэтому тут и жарко, хотя конкретно в лесу не такой зной как на открытом солнце, - парень застонал, так, что стало понятно, лютую жару он не любит. Да и одежды для здешнего климата на нём было многовато. Анаис всё ещё пристально смотрела на него, а затем, спохватившись, начала помогать выпутываться, - А я здесь живу неподалёку, я как раз в гнездо ехала, когда ты на мою эфилу свалился, ты на дереве сидел?
К этому времени парень уже сидел на земле со свободными руками и ногами. И Анаис заметила за его спиной пару белоснежных крыльев, от их вида в носу снова защекотало.
«Или он летел?» – пронеслось у неё в голове, но парень предупредил её невысказанные предположения.
- Если бы. У нас в Тибидохсе внезапно раскрылась трещина в ваш мир, я неудачно оказался в зоне притяжения. С названиями конкретных географических локаций я, пожалуй, потом разберусь - как вообще этот мир называется и что он есть такое?..Я как-то не ожидал, что ты у другом мире. И уж тем более, что сам в нём окажусь.
По тому как он к ней обращался, было понятно, что он её знает, она до этого уже уловила в его тоне подобные нотки, но списала на то, что ей могло показаться. Но сама Анаис этого парня не знала, абсолютно точно.
- А где здесь можно купаться? – вырвал он её из раздумий, неожиданным вопросом.
- А ты, вообще-то, кто? – так же неожиданно спросила она.
- Эээ…- парень замешкался, кажется он был удивлён её вопросом, - Шульдих. Ты... меня не помнишь?..
Анаис помотала головой с извиняющейся улыбкой и пожала плечами, - Я тебя впервые вижу…
Парень нахмурился.
- И Тибидохс не помнишь?
И снова отрицательное покачивание головой. Взгляд становился всё более настороженным. Но не Шульдих был тому причиной, а его слова. В последнее время она перестала об этом думать, но она была здесь новичком, её учили адаптироваться, а что было до этого? Её привёл брат из какого-то дурного места, но почему она не помнит ничего об этом месте, после того как она впустила в своё сознание Дракиан, она стала его частью, а Дракиан не знал её предыдущей жизни.
- Так. У меня к тебе деловое предложение - мы можем отправиться какое-нибудь место, где можно разговарить не на земле?.. Я, конечно, не спорю, это очень удобно, но немного холодно. Я тихий, спокойный и не буйный. Чуть нагловатый только. Наверное.
- Ой, - Анаис вскочила на ноги, за всеми этими думами, она совсем забыла что они всё ещё сидят на земле. Единственно, что она вынесла сейчас для себя, Шульдих действительно не был ей врагом, возможно когда-то они и были знакомы и возможно даже были друзьями, но сейчас ей предстояло познакомиться с ним заново, наверное стоило назваться, но раз он её знал, то и имя её должен был знать.
«Стоит ли мне снова представиться?» – подумала девушка, когда между ними проплыло маленькое призрачно-белое пятнышко. И сразу все мысли, все терзающие её думы о чём-то забытом, были отметены в сторону. Всё её внимание было сосредоточено на этом, будто светящимся изнутри комочке, оставляющим за собой шлейф призрачного свечения. Нечто проплыло над остатками элифы и мелькнуло в просвет между деревьями.
- Бестелесный, - прошептала девушка и словно заворожённая устремилась за белым светлячком. Она старалась не отрывать от него глаз, чтобы не потерять из виду. Это был второй раз когда она видела Бестелесного. В прошлый раз он промелькнул в лесу между деревьями и исчез, но сейчас… Она так хотела рассмотреть его. Анрин говорила, что Бестелесные притягиваются друг к другу, и если не шуметь, можно проследовать за ним и увидеть их призрачный хоровод.
Плывущее меж деревьев пятнышко, будто дышало и иногда это дыхание переливалось разными нотами, тогда казалось что оно поёт свою призрачную песню, но вот деревья закончились и Бестелесный вылетел на поляну. Анаис не стала следовать за пятнышком дальше, она нашла то что искала, на поляне кружилось с десяток светлячков и их дыхание сливалось в хор. Это действительно была песня, шепчущая и бестелесная.

[Шульд.]

Дракиан. Лучвейский лес.

Очнулся Рыжий от того, что его лица коснулось что-то влажное и приятное. Вернее, сначала Шульдих очнулся, и только потом до него дошло, почему он пришёл в себя. Правда, нечто, его разбудившее, тут же исчезло, и Лэр возмущённо застонал, потянувшись за исчезнувшей прохладой - жарко тут было просто невыносимо.
Чувствовал себя Лэр просто отвратительно. Башка раскалывалась, перед глазами всё расплывалось, от потери магических сил при внезапном переходе между мирами его колотило и знобило, желудок активно требовал восполнения затраченных на междумирье ресурсов, а местная жара добивала окончательно и удручала сильнее всего. Выспится, магическая сила восстановится, желудок можно будет успокоить хорошими пожратушками, а вот с жарой придётся мириться всё то время, пока он не найдёт способ выбраться отсюда! Как рождённый в северной стране, воспитанный суровыми зимами и влюблённый в них, как в Алану, Шульдих сразу стал раздумывать, как ему в такой жаре выживать. А так же, как постоянно влипающий в ситуации а-ля "я опять провалился в какую-то дыру", задался вопросами где ему выспаться, как найти деньги, как здесь относятся к путешественникам между мирами, рыжим, крылатым, магам... Рыжий много где побывал и много чего натерпелся, поэтому список того, что его должно волновать при очередной переделке в первую очередь, выплывал у него в голове, едва Лэр успевал приходить в себя. Правда, мыслительный процесс прибавлял ещё несколько децибел к головной боли, так что Лэр думать старался недолго, а про то, что будет с его головой, если он попытается пошевелиться, он предпочитал не знать.
Перед ним замаячило какое-то тёмное пятно. Шульдих, понимая, что как бы не хотелось сейчас фокусировать взгляд (плюс ещё один децибел), это сделать придётся, с трудом сосредоточился на нависшей над ним тенью. Тень всё равно расплывалась, так что пришлось ещё пару раз моргнуть перед тем, как все цветные пятна собрались в одно лицо.
Так вот почему у него было ощущение, что перед тем, как отключиться, он увидел что-то важное! Стася! Видимо, Рыжий отрубился раньше, чем этот факт окончательно запечатлелся в мозгу, вот он и не вспомнил это сразу, как очнулся, но чувство, что он что-то упустил, не проходило.
Лэр уставился на Булгакову.
С того момента, как Стася пропала, прошло не так уж и много времени, вообще-то. Но Шульдиху, которому приходилось видеть лицо Сина, казалось, что её не было чертовски долго. Кто ж думал, что её занесло в другой мир! И как она только здесь оказалась?..
"Надо будет Дарксайта обрадовать, - улыбнулся Рыжий, но тут же помрачнел. - Как только мы выберемся отсюда..."
Наконец крылатому надоело играть в гляделки и валяться на земле, и он, игнорируя потребности и жалобы организма, начал выпутываться из надоевших ему тряпок.
- Где я? - в конце концов нарушил молчание Рыжий. - Что я здесь делаю, спрашивать не буду, и так видно - в тряпках валяюсь. А ты что здесь делаешь? И какого загрызня тут так жарко...
- Ты в Лучвейском лесу, в стране Дня, поэтому тут и жарко, хотя конкретно в лесу не такой зной как на открытом солнце, - радостно сообщила ему девушка. Шульдих застонал. О боже, на открытом солнце ещё жарче... "Можно я в этом лесу жить останусь, а?" - несчастно вопросил Лэр, поднимая очи к небесам. Те остались безответны, а вот желудок отозвался возмущённым рычанием, явно намекая на то, что такое обращение он к себе не потерпит. Да и общее состояние крылатого явно не тянуло на то, чтобы остаться в лесу, увы. Сначала восстановиться надо...
- А я здесь живу неподалёку, я как раз в гнездо ехала, когда ты на мою эфилу свалился, ты на дереве сидел? - спросила Булгакова, перестав на него пялиться и помогая освободиться от остатков ткани.
"На дереве сидел. Ага, если бы", - мрачно подумалось Шульдиху. Выпутавшись из остатков несчастной повозки окончательно, Рыжий распахнул крылья, стряхивая налипшую на них пыль, веточки и мелкий лесной мусор. Живность, кажется, запряжённая в повозку и на которую крылатый не обращал внимания, возмущённо заржала на неожиданно и с шумом развернувшиеся крылья, но Шульду сейчас было не до испугавшихся резкого звука зверей. Крылья обошлись мужчине взрывом боли в затылке, опять поплывшей картинкой перед глазами, и Рыжего затрясло ещё сильнее. Мысленно выругавшись, Лэр сложил крылья, и так понимая, что лишний раз их распахивать сейчас - самоубийство чистой воды. Более или менее уговорив свой организм прожить ещё немного до того, как его хозяин, всё-таки, выяснит, где они находятся и что им дальше делать, Шульдих ответил Стасе:
- Если бы. У нас в Тибидохсе внезапно раскрылась трещина в ваш мир, я неудачно оказался в зоне притяжения. С названиями конкретных географических локаций я, пожалуй, потом разберусь - как вообще этот мир называется и что он есть такое?..Я как-то не ожидал, что ты у другом мире. И уж тем более, что сам в нём окажусь.
Отвечая, Рыжий поспешно сдирал с себя шарф, тёплое зимнее пальто, свитер и сапоги. Самочувствие резко подлетело вверх, хотя общая слабость, озноб и головная боль никуда не делись. В брюках и рубашке ещё существовать можно было, хотя при первой возможности Лэр собирался найти что-нибудь полегче, а то брюки тоже были зимними. Ну увы, не знал он, что это его путешествие закончится не там, где началось - в Буяновской зиме, - а в иномирной жаре!
- А где здесь можно купаться? - осенило крылатого. Уж рядом с водоёмами он точно выживет!
Но тут его огорошили.
- А ты, вообще-то, кто?
- Эээ... - только и смог выдать ошарашенный Лэр, уставившись на Булгакову. То, что он отметал, считая несущественным, наконец, стало заметным. Девушка рассматривала его заинтересованно, но без тени узнавания в глазах. Как весьма любопытного незнакомца. - Шульдих. Ты... меня не помнишь?..
- Я тебя впервые вижу… - Стася немного виновато улыбнулась и пожала плечами.
Рыжий нахмурился.
- И Тибидохс не помнишь?
Крылатому снова досталось отрицательное покачивание головой.
"И Сина не помнишь?" - подавился вопросом Лэр. И так понятно, что нет, не помнит. Рыжему хотелось бы верить, что Стася придуривается, да ему было слишком много лет для того, чтобы обманываться. Он слишком хорошо чувствовал, когда люди говорят правду, а когда врут. И растерянный, неузнающий и немного виноватый взгляд Булгаковой, увы, не врал. Видел он такое - такое не подделаешь.
Плохо, плохо, плохо, очень плохо. И так было понятно, что моментальное возвращение на Буян не случится (как минимум, нужно было найти способ открыть портал обратно), а теперь появилась ещё и это непредвиденное препятствие. Нужно было выяснить, с чего это у Стаси отшибло память и возможно ли вернуть воспоминания обратно. Нет, конечно, можно попробовать вернуть Булгакову насильно (а то, что тут она явно довольна жизнью было видно не только по ухоженному всему, но и по явно дорогой одежде и шикарной разгромленной повозке), но чего уж Синистеру меньше всего желал Рыжий - так это беспамятную невесту. Паршивее не придумаешь. Вроде, и вернулась, а тебя не помнит. Одновременно близко - и чертовски далеко. Лучше уж сначала выяснить подробности. Вдруг что-то ещё можно сделать...
Ну, зато, если Стася его не помнит, то, вроде, к рыжим и крылатым тут относятся нормально. По крайней мере, она от него не шугается, не вопит "Изыди, гнусный демон!", не зовёт стражей порядка, и очнулся он не в темнице и не в пыточной камере. И на крылья его она косилась с явным изумлением (теперь-то Рыжий его замечал, а раньше предпочитал видеть то, что хотелось), но не с отвращением. Так что, вроде бы, всё не так плохо. Но вот как тут к нему в принципе отнесутся его беспокоило. Некоторые жители не выносили вторжения в их мир, как к этому относятся здесь?.. Хотелось верить, что к Алане он вернётся живым. И Булкагову Сину вернёт. И вернётся не с исхлёстанной вновь вдоль и поперёк спиной.
Хотя, он был согласен и на это. Лишь бы вернуться.
- Так, - наконец скоординировался Рыжий. - У меня к тебе деловое предложение - мы можем отправиться какое-нибудь место, где можно разговаривать не на земле?.. Я, конечно, не спорю, это очень удобно, но немного холодно, - вот тут Рыжий, если честно, покривил душой. От жары земля была тёплой, но сидеть ему уже порядком надоело, надо было вставать. Вернее, организм хотел горизонтального положения, но надо было вставать. Заметив, что взгляд у Булгаковой какой-то зело напряжённый, Рыжий поспешно добавил: - Я тихий, спокойный и не буйный. Чуть нагловатый только. Наверное.
"Наверное. Чуть нагловатый. Рыжий, да ты скромен, как девственница! Сразу надо говорить - ты наглая рыжая скотина, каких ещё поискать!"
Булгакова вскочила, как резвая козочка, и Шульдих ей откровенно позавидовал. Чтобы встать, крылатому пришлось намертво вцепиться в ближайшее дерево и осторожно по нему подняться. Правда, как бы аккуратно он не поднимался, при окончательном принятии вертикального положения перед глазами всё равно поплыли цветные пятна. Кажется, отдых ему требовался срочно, иначе до ближайшего места, где можно было бы поговорить не на земле, он просто не дойдёт. Да и он не знал, стоит ли, вообще, высовываться в общественные места - вдруг тут не любят внезапно свалившихся с неба пришельцев?.. Но Рыжий, увы, не знал, настолько ли ему доверяет не помнящая его Стася, чтобы позволить спрятаться и набраться в сил в её гнезде - кажется, так она назвала то, куда направлялась...

[Шульд.]

Кстати, а её здесь всё ещё Стасей зовут?.. Может спросить у неё, как здесь к провалившимся сквозь трещинам товарищам относятся?.. Было у Рыжего смутное подозрение, что не очень хорошо...
"Да что за чёрт!" - Шульдих пару раз моргнул, но особенно настырное пятно перед глазами исчезать не хотело, да вдобавок ещё и оставляло после себя светящийся след. Но тут Рыжий увидел, как Булгакова заворожено последовала вслед за беспокоящим его дефектом зрения, да и почувствовал присутствие чего-то совершенно иного.
Опасности, вроде бы, от маленького светлячка не исходило, но на всякий случай Лэр двинулся вслед за Стасей - с трудом, опираясь на деревья. Булгакова явно боялась спугнуть неожиданного гостя, и, невольно проникшись её настроением, Шульдих тоже пошёл как можно бесшумнее - хотя в его положении это было сложно.
Приближаясь, Шульдих начал различать мелодию - тоненькую и тихую, напоминающую чем-то мелодию флейты, но гораздо более невесомую. Деревья редели, мелодия нарастала, при этом оставаясь всё такой же призрачной, и наконец дорога разрослась в небольшую поляну, окружённую деревьями, на которой кружился целый выводок светящихся существ.
Шульдих, тяжело привалившись к дереву у края поляны, смотрел и слушал. Зрелище завораживало; мелодия гудела и переливалась, очаровывала и даже погружала в некий транс.
"Танец фейри у холмов..." - подумалось Шульдиху; крылатый улыбнулся, устало прикрыл глаза, чувствуя разливающуюся слабость во всём теле, и погрузился в мелодию призрачных странных созданий. - "Интересно, у меня получится это запомнить и сыграть на флейте?.. Вряд ли... Флейта слишком тяжёлая для этого..."

[Стася Страйгер]

Дракиан. Лучвейский лес. Анаис.

Это продолжалось некоторое время, возможно пол часа, возможно пару минут, время перестало существовать, Анаис словно погрузилась в какой-то транс. Бестелесные пели, как будто пытаясь донести друг до друга какой-то рассказ, что-то, что не знает никто, но никому не суждено было их понять.
- Они такие красивые… - прошептала Анаис и обратила лицо к Шульдиху, в этот момент парень мог заметить, как зрачки её глаз из вертикальных превратились в обычные круглые человеческие. А затем на её лице появилась разочарование, она грустно улыбнулась, - Ты ведь не видишь их… Твои глаза... они… - Анаис не знала как лучше подобрать слова, если Шульдих недавноприбывший дракианец, значит он ещё не научился внутреннему взору. А затем что-то решив для себя улыбнулась уже более счастливой улыбкой, - Я покажу тебе. Будешь смотреть моими глазами.
Она поманила его рукой, чтоб он приблизился, и немного помедлив, словно не решаясь, положила свою ладонь, на лоб парня, ощутив под пальцами влагу проступающего пота. Видимо жара действительно была для него ещё совсем непривычна. Тело Анаис уже давно привыкло к здешнему климату, даже сейчас её ладони оставались сухими и даже немного прохладными.
- Закрой глаза, а то ты будешь отвлекаться.
Девушка закусила губу, ей предстояло одновременно использовать и внутренний взор и внутреннее прикосновение, а это было не так-то просто. Анаис сосредоточилась сначала внутреннее прикосновение, оно требовало концентрации, важно было дотянуться до внутреннего пространства парня и ухватиться за тот канал которым все дракианцы были объединены. По ощущениям это было словно её рука провалилась в вязкую глину. Когда она прикоснулась к сознанию Шульдиха, он почувствовал щекотку на затылке. Пришло время для внутреннего взора. Она пару раз глубоко вздохнула, её сердце забилось чаще, по телу пробежала череда мурашек. Её состояние напоминало, как будто она была сильно взволнована. И это искусственно вызванное чувство, заставило открыться её внутреннему взору, её зрачки сузились и она увидела суть происходящего на поляне. Вместе с ней, её глазами, наблюдал и Шульдих.
По поляне уже скользили не маленькие пятнышки это были призрачные драконы разных размеров, разной масти, но не только бестелесные изменились, изменилось всё вокруг, небо было серым с радужными разводами, деревья трава и остальные растения словно светились изнутри, белые лучи иногда пробивались сквозь трещины коры, сквозь сломанные ветки, дорисовывая из очертания и восполняя пробелы, старые деревья, были молодыми, сухая трава казалась свежей. И на фоне этого на поляне кружились величественные словно сотканные из тумана драконы.
Анаис могла наверное наблюдать за этим часами, но.
- Анаис-неин!
Контакт с Шульдихом мгновенно прервался, а бестелесные, при звуке её имени, мгновенно разлетелись в разные стороны. Девушка огорчённо проводила взглядом последнего удалившего светлячка, а затем повернулась туда, откуда доносилось шуршание веток. К ним выбралось четыре крепких мужчины, в коротких тогах и золотых пластинах на груди и спине. На поясе каждого висело оружие внешне напоминающее серп, но лезвие было более широким и очень тонким. Это были бофуры. Анаис непонимающе переглянулась с одним из них. Почему за ней послали людей из башни. В Дракиане преступности не было места. Все были соединены. Весь мир был словно один организм и бофуры скорее были пережитком прошлого. Как дань уважения людям, которые когда-то следили за порядком. Они жили в башне и предавались молитвам. Но сейчас они стояли перед ней.
Трое из пришедших с оружием в руках быстро окружили Шульдиха оттеснив его от девушки.
А тот, что носил на пряжке сапфировое кольцо, их старший, поклонился дракианке.
- Анаис-неин, он причинил вам вред? Антарис-маанор сообщил нам, что вы в опасности. Появился пришелец и что вы подверглись нападению.
- Нет, - Анаис яростно замотала головой, - всё не так, это случайность. Он не собирался нападать на меня, пожалуйста уберите оружие.
Старший сделал еле уловимый кивок головой и серпы были снова подвешены к поясам. Однако ни один из бофуров не сдвинулся с места.
- Мы сопроводим вас в гнездо, Антарис-маанор решит что будет с этим… - он окинул ничего не выражающим взглядом парня задерживаясь на его крыльях, - существом.
Он встал позади неё тем самым вынудив идти. Девушка бросила извиняющийся взгляд на Шульдиха и зашагала по направлению к эфиле. Там обнаружилось ещё несколько вооружённых людей. Девушка вздохнула, когда они возвращались домой, Анаис ехала на остатках эфилы, а Шульдих окружённый бофурами шагал позади повозки. В дракиане было правило не вступать в контакт с чужими если не уверен, что он дракианец. И кажется сегодня девушка это правило нарушила.
Дорога была тяжёлой и дело было не в палящем солнце, а в том, что она хотела поговорить с парнем, сказать чтобы он не пугался, что отец не причинит ему вреда и извиниться что всё так получилось, отчасти по её вине, но ей бы не разрешили.

[Шульд.]

Дракиан. Лучвейский лес => Дорога до Гнезда.

Рыжему хотелось застыть в этом моменте - стоять, прислонившись затылком к тёплому от жары и шероховатому стволу дерева, и сквозь прикрытые веки наблюдать за мерцающим танцем Бестелесных. В этом мгновении словно сошлось всё мировое равновесие, и то, что пульсирующая в голове боль, озноб и тяжелая переносимость жары сейчас ослабились, отойдя на второй план, чудилось неотъемлемой частью этого баланса. Словно звенящий и переливающийся бестелесный шёпот входил во всё окружающее, гармонизировал его и связывал воедино, превращая эту маленькую полянку в заключённый в круг деревьев оплот спокойствия, тишины и расслабленности, обещающий, что здесь ты в безопасности и ничего не может с тобой случиться. Даже то, что Лэр находился в другом мире, с беспамятной Стасей, и не знал, во что ему выльется его пребывание здесь, не имело сейчас значения.
- Они такие красивые… - благоговейно прошептала Стася, и крылатый улыбнулся уголками губ, не приподнимая век. Рядом всколыхнулся воздух - видимо, девушка повернулась к нему - и, как бы не было хорошо, Лэру пришлось открыть глаза чуть шире, скосив взгляд на Булгакову - на собеседника Рыжий предпочитал смотреть. И вот тут зрачки изумлённо расширились, от ленивого прищура не осталось и следа - Рыжий впился взглядом в лицо Стаси, мгновенно растеряв с трудом нащупанный шаткий баланс. Головная боль начала возвращаться, озноб - тоже, но это сейчас мужчину не волновало. Лэр успел заметить вертикальный зрачок, перетёкший в обычный, человечий - видеть Стасю с круглым зрачком было чертовски непривычно, хоть он и не видел её уже где-то с месяц, но сейчас его больше интересовало, почему. "Я всегда отличу дракона от человека" - и не почуять в Булгаковой драконью кровь было невозможно (иначе бы Лэр поставил под сомнение свою компетентность, как мага, и самоустранился бы из рядов магического братства), поэтому Рыжий предполагал (знал?), почему у девушки в Тибидохсе вертикальные зрачки. Но с какого перепугу они тут изменяются один в другой?..
"Что это за мир такой, чёрт возьми?.." - пронеслось в голове у крылатого. Напряжённые размышления вспыхивали в голове болью, вязли в ней, тормозились и стирали расслабленность с лица. Наверное, именно в этот момент нарушения царившей до этого безмятежности, где-то глубоко в подсознании начало зреть ощущение, что сегодняшний день закончится хреново.
Рыжий, наконец, спохватился, что так пристально рассматривать человека, в конце-концов, невежливо, и слегка ослабил внимание, хотя, вроде бы, девушка даже не заметила, всё ещё завороженная увиденным.
Вдруг Стася погрустнела.
- Ты ведь не видишь их… Твои глаза... они…
- Не вижу кого? Их? - переспросил крылатый, не понимая, в чём дело - ну вот же они, Бестелесные, комочки света, с чего их не видеть? - Я же их вижу! И что не так с моими глазами?..
Девушка, видимо, не смогла подобрать правильных слов, чтобы объяснить Рыжему, что же с его глазами не так, но зато для себя что-то решила. Решение осветило лицо улыбкой, разогнав грусть, и Стася решительно поманила его к себе рукой.
- Я покажу тебе. Будешь смотреть моими глазами.
Отлепляться от дерева, у которого крылатый так пригрелся, не хотелось, но любопытство оказалось сильнее - Лэр начал догадываться, что с этими Бестелесными всё далеко не так просто, как ему казалось, и ему очень хотелось узнать, что же они есть на самом деле.
Движение отозвалось новой вспышкой боли, Рыжий невольно скривился, но лёгшая на лоб Стасина ладонь была неожиданно прохладной - едва-едва, но изглодавшийся по холоду организм с восторгом принял даже это. Шульдих, чувствуя, как прикосновение размывает боль, блаженно прикрыл глаза, слегка опередив просьбу это сделать, пережил краткий приступ зависти такой адаптации к здешнему климату и с интересом прислушался к собственным ощущениям.
Было ясно, что Стася видит Бестелесных как-то иначе. Возможно, Рыжий бы тоже их так увидел, но Истинное Зрение крылатого подпитывалось от магии мира, в котором он находился, а Лэр уже чувствовал постепенно усиливавшееся странное чувство пустоты, которое было ему хорошо известно - в местах и ситуациях, где магии нет или она блокируется, он попадал гораздо чаще, чем ему хотелось бы. Шульдих не чувствовал себя беспомощным, ни в коем случае - если без магии ты не можешь ничего, то грош тебе цена как магу, насколько бы крутым твоё колдунство, когда сила есть, не было бы, - но ощущение, словно ему заморозили какую-то значительную часть его самого, не проходило, и, Рыж знал, будет с ним рядом всё то время, пока он здесь проживёт. И это было ещё одним поводом найти способ побыстрее выбраться отсюда - не то, чтобы Лэр без магии страдал, но ходить отмороженным на одну половину ему не очень улыбалось.
А, может быть, Лэр и не увидел бы их, если их сущности находились на том плане, который он не видит (Шульдих, всё же, был материалистом, а не энергетом, и видел гораздо меньше), или если это была особенность, свойственная именно Булгаковой. "Только ей, некоторым здешним жителям или всем?.." - Лэр невольно хмыкнул от первой мысли, но отметать её не стал - всё может быть, вдруг Стася тут ныне какая-нибудь жрица, как Миака из "Таинственной игры" - любимой анимешки Шульдиха и Жени, - и теперь может видеть какие-то штуки, которые не видят другие!
Рыжий догадывался, что Булгакова делает, и частично чувствовал. Ощущение постепенно, ступенька за ступенькой, выстраиваемого коридора между Стасиным и его разумом и следом - накатившее мягкой волной чужое сознание и плавно отступившая на задний план боль. Лэр понимал, что глаза у него всё ещё закрыты, но при этом он видел всю поляну - странное ощущение двойственности, когда ты существуешь внутри чьего-то разума (или чужой разум внутри твоего?..): вроде бы, ты ещё есть, но растворён в чём-то, словно сахар в чае - крупинок уже нет, а сладость пронизывает всю коричную жидкость. Рыжий ощущал себя, но одновременно с этим его накрыло нечто явно Стасино, напоминающее нарочно вызванное волнение, и тут он увидел.
- Вау, - только и смог выдохнуть Лэр.
Если этот мир так видел каждый его житель - то Шульдих мог им только позавидовать. Дрожащий, заполняющий все изломы этого мира свет был поистине прекрасен, а Драконы... Перед Драконами Лэр преклонялся, испытывая перед ними трепет, как и перед любой настолько величественной и могущественной силой. И даже сейчас, когда они были всего лишь призраками, ощущение, что перед ним - древнейшие и мудрейшие существа, Рыжего не покидало.
И только одно нарушало эту картину.
Лэррта`ару чертовски не нравилось это серое небо с радужными разводами. Что-то в нём было неправильное, надорваное, как порвавшаяся струна или неправильно взятый аккорд, ужасно дисгармоничное со всем этим пульсирующим светом, который, казалось, можно взять в ладони. У Рыжего противно заныло под ложечкой, и зарождавшееся ощущение, что всё закончится очень плохо, вдруг накрыло его с головой, когда крылатый снова выхватил краем глаза кусочек такого неправильного неба.
- Анаис-неин!
Стася молниеносно исчезла из его сознания, вместе с ней исчезли и Драконы, уже вновь мерцающими огоньками разлетевшиеся в стороны от громкого звука, и словно чувствующийся на ощупь свет, и это жуткое небо. Шульдих почувствовал сожаление вкупе со злорадной радостью, но эти чувства тут же потонули в боли, стрельнувшей в голову взрывом от такого резкого разрыва контакта.
Перед глазами всё поплыло, крылатый рухнул на дерево, сжимая пальцами виски. С больной башкой, после внепланового перехода по междумирьям, резкой смены климата контакт с чужим сознанием - да он кретин! Учитель бы за такую лажу шкуру бы с него снял...
Сквозь словно жаром от костра искажённую реальность проступили расплывающиеся фигуры четырёх крепких мужчин с оружием, чем-то напоминающим серп, у бедра. "По мою душу", - моментально сообразил Лэррта`ар, и его лицо вдруг исказила некрасивая злобная и ненавидящая ухмылка. Конечно, за кем же ещё. Кто бы сомневался. Таков Лэровский удел и судьба, найдёт везде. Даже когда у тебя любимая женщина - уже жена, и всё хорошо, у таких, как он, непременно время от времени будет случаться какой-нибудь армагедецц, в виде провалов в другие миры, беспамятных Стась и конвоев.
Хотя, возможно, за это-то и любим - за возможность вместе влипнуть в неприятности и гордо вылезти из них, взявшись за руки и набив всем морды.
Только сейчас он один.
"Значит, Анаис, - метнув мутноватый взгляд в сторону девушки, нехорошо ухмыльнулся Лэр, догадавшись, что "-неин" было просто добавлением, возможно, выражавшим статус. - Вот как тебя здесь теперь зовут. И как же они, дорогая, узнали, что мы здесь?.."
Рыжий был отчаянным парнем, но не идиотом. В таком состоянии он не взлетит и не убежит, а если что-то из этого - то точно не далеко, и когда его догонят, ему будет ещё хуже, чем может быть сейчас. Поэтому оставалось только молча, недобро улыбаясь, ожидать, пока его прикуют к скале и навесят сверху змею. Чашечку, как он подозревал, над ним явно будет держать некому.
Пелена перед глазами начала рассасываться, и вся злость крылатого вдруг впечаталась в абсолютно искренний, без малейшего оттенка фальши, непонимающий взгляд Стаси, словно в толстое, незамеченное прозрачное стекло.

[Шульд.]

Мужчине резко стало очень совестно за незаслуженную ярость в сторону Булгаковой. "Тогда откуда они узнали, что мы тут? Видимо у того большого шишки везде соглядатаи..."
Тем временем трое здоровых мужиков грубовато оттеснили Рыжего от дерева и Стаси и окружили, ощетинившись на него серпами. Лэр, с совершенно скучающим видом (раз на десятый таких ситуаций действительно начинаешь скучать), выразительно приподнял руки, показывая, что безоружен. Его любимый стилет, увы, остался в левом сапоге, валявшемся сейчас где-то около разгромленной повозки.
- Анаис-неин, он причинил вам вред? Антарис-маанор сообщил нам, что вы в опасности. Появился пришелец и что вы подверглись нападению.
Шульдих чуть не поперхнулся, возмущённо уставившись на верзилу с сапфировым кольцом на пряжке. "А не оборзел ли ты, товарищ кто-то там? Хотя, случайное падение на повозку... Ну, вполне можно расценить как на-падение, согласен".
Вслух Рыжий, естественно, ничего не сказал. Крылатый, конечно, мог бы что-то ляпнуть, но серпы были острые, а Лэр достаточно вырос, чтобы знать, когда можно говорить, а когда - лучше не стоит.
Булгакова яростно замотала головой, отрицая факт нападения, и серпы перестали смотреть на Шульдиха острым концом. Рыжий усмехнулся. "Надеюсь, вы извините мне, что я вам всё ещё не рад. Сомневаюсь, что кто-либо вообще в моей ситуации был бы".
- Мы сопроводим вас в гнездо, Антарис-маанор решит что будет с этим… существом.
Если сначала крылатый мог их понять - пришелец, неизвестно, что произошло, да ещё Стася, кажется, тут высокопоставленная особа, то "существо" было уже неуважением.
- Арвирдец, - перехватив взгляд Старшего, веско проговорил Лэррта`ар и коротко, но чётко поклонился, насколько позволяли окружавшие его ребята. Распрямляясь, Рыжий вновь встретился взглядом с предводителем, смотря на него спокойно, но твёрдо. "Я уважаю вас, ваш мир, последую за вами под конвоем, и вы вольны делать со мной что угодно, ибо у вас власть, но неуважения к себе я не потерплю".
Главарь тем временем встал позади Стаси, вынуждая её идти. Девушка бросила из-за плеча извиняющийся взгляд, и Рыжий дрогнул уголком губ в улыбке, едва заметно покачав головой и кивнув вперёд - мол, ничего страшного, иди, - и вся команда направилась к месту разгрома эфилы.
Булгакова, конечно, не помнила, кто такой Лэр, но при случае (если он, конечно, представится - а крылатый очень надеялся, что таки да) Шульдих мог заверить девушку, что в такие переделки и в прошлых, и в этой жизнях он попадал столько, что в общей сумме они могли конкурировать со взрывами лаборатории Аланом (а их, если рыжий не ошибался, было около полутора тысяч...). И что он влипал во что-то и похуже. Но всё равно выбирался. И сейчас выберется. Тем более, есть надежда, что некий Антарис-маанор решит всё мирным путём. А если нет - ну, пути сбежать Рыжий найдёт. Но вот это, наверное, нынешней Стасе лучше не говорить.
У останков эфилы стояли ещё пара бравых ребят. Вообще-то, в очередной раз попадая в подобный переплёт, Рыжий уже чувствовал себя почти как дома и даже весело (если, конечно, это не было поимкой предводителя восстания - тогда уже было не до смеха), но в этот раз мужчина чувствовал себя, мягко говоря, хреново. Выброс адреналина в связи с арестом оттенил всё недовольство организма, но теперь, когда хозяина уже арестовали, организм вышел из критического режима, возвращая головную боль, озноб и слабость и настойчиво напоминая, что сейчас крылатому необходимо вымыться, покушать и спатеньки. Просто жизненно необходимо.
Но этого не предвиделось ещё долго. Шульдих шагал рядом с эфилой, окружённым стражами, мрачно предчувствуя, что, выйдя из леса, ему придётся прошагать сквозь город по невыносимой жаре, как-нибудь всё это выдержать и не свалиться посреди какой-нибудь площади. Как всегда - держитесь, сколько сможете, и ещё чуть-чуть. Спасибо, что хоть его пальто и сапоги таки в эфилу положили, не заставив нести на себе - крылатый, конечно, мог, но тогда тепловой удар ему был обеспечен. Правда, конфисковали стилет, но ладно, бог с ним, вернут - спасибо, что одежду не выкинули, ему ещё как-то на Буян возвращаться.
А он обязательно вернётся на Буян тогда, когда там ещё будет зима.

[Стася Страйгер]

Гнездо. Антарис.

А лес всё не кончался. Анаис уже изрядно нервничала и она знала, что любой бы дракианец, который захотел узнать как у неё дела уже знал, что у неё на сердце не всё спокойно и она не сомневалась, что отец уже осведомился об этом. Она была ещё слишком неопытна и чуть ли не физически ощущала контроль.
Деревья резко оборвались и они выехали на поляну наполненную палящими солнечными лучами. Гнездо находилось не в городе, оно было частной усадьбой среди вечной зелени Лучвейского леса. На пороге явственно выделялась белая тога её отца.
Эфила со скрипом остановилась у лестницы. Антарис медленно спустился вниз и только, когда он встал прямо на против эфилы, Анаис осмелилась поднять на него глаза. Во взгляде его не было строгости, а на устах играла мягкая улыбка.
- Я вижу с тобой, не случилось дурного, - отец мимолётно провёл рукой по её щеке, - но тебе следует привести себя в порядок. Ступай, я приму нашего гостя.
Анаис кивнула в ответ на слова Антариса, конечно, после того как она выбиралась из-под вороха тканей, это оставило свои следы. В дверях уже появилась Анрин и протягивала ей руку. Девушка мельком бросила взгляд на Шульдиха и ободряюще улыбнулась, а затем поспешила выполнить просьбы отца.
Антарис проводил дочь взглядом, а когда она скрылась в дверях, он обернулся к незнакомцу.
На губах у него была та же, неизменная мягкая улыбка, вот только глаза не улыбались, как тогда, когда он смотрел на Анаис. И не было в них заинтересованности, кажется, он уже не раз разбирался с такими делами. Несколько секунд он смотрел молча на парня, и совсем неожиданно заговорил на чистом Арвидском диалекте:
- Я вижу, что ты не дракианец, в тебе нет, ни капли нашей крови. И, по всей видимости, ты попал сюда совершенно неожиданно. Трещина. Позволь представиться. Антарис, - руки он не протянул, а лишь слегка склонил голову, - но обращаться ко мне следует Антарис-маанор.
Когда Дракианец заговорил, Шульдих похоже был удивлён услышав здесь родную речь, но почтительно склонил голову и представился, - "Лэррта`ар-тер-Шуллэрд"
Антарис кивнул, - твоё сопровождение это принятая мера, не мной, но мы придерживаемся этой процедуры, на случай, если вдруг в трещину попадёт более опасное существо. Но в этом мире ты чужой. Думаю, ты и сам это понял. И здесь тебе оставаться нельзя, - Антарис секунду помедлил, - к сожалению, трещины появляются неожиданно и отправить тебя обратно будет немного проблематично, это закрытый мир. Сюда проще попасть, чем выйти, но Совет старейшин сможет тебе помочь, не сразу, конечно, нужно время, но это уже не твоя забота. Пока я прошу стать тебя моим гостем. Тебе предоставят комфортные условия, для твоего пребывания здесь. Северное крыло будет в полном твоём распоряжении. Но есть условие.
В этот момент дракианец серьёзно посмотрел в глаза Шульдиха, - Тебе нельзя контактировать со здешним населением. Нельзя рассказывать о своём мире. Нельзя касаться. Если вдруг ты повстречаешь кого-то, хотя твои контакты будут сведены к минимуму, ты должен говорить, что ты не связанный неин.
Когда Шульдих кивнул ему в знак согласия лицо Антариса снова озарилось вежливой улыбоуй, - В таком случаи тебе покажут твою комнату и твои нынешние владения. Как только мы сможем открыть проход ты отправишься домой.
К этому времени на пороге снова появилась Анрин.
- А сейчас, следуй за этой миетан. Она покажет твоё временное пристанище и даст другую одежду, подходящую неин.
Анрин спустилась с лестницы и поклонилась Шульдиху, - Прошу Вас, - произнесла она и пошла по направлению к дому. Обстановка в доме была достаточно простой и уютной, преобладали пастельные тока и занавеси из органзы.
Анрин провела его по лестнице вниз. Северное крыло находилось чуть ниже уровня первого этажа. Почти в подвальном секторе, но обстановка была такой же уютной как и наверху. Они прошли решётчатые двери и вступили в светлый коридор, окна находились под потолком и были достаточно узкими, так что основным источником света служили, небычные лампы, которые напоминали вросшие в стену светящиеся деревья. Они не были тёплыми, а всё что давали это ровный белый свет. По коридору они дошли до комнаты, - Здесь Вы можете устроиться, в Вашем распоряжении ещё несколько комнат. Питание будут приносить три раза. Надеюсь, Вы не будете испытывать дискомфорта, - она подошла к двустворчатому шкафу, - здесь Вы найдёте дракианскую одежду. Моё имя Анрин. Если вам что-то понадобится, можете меня позвать.
Девушка поклонилась и вышла из комнаты. Лязгнули замки на двери-решётке, прозвучали звуки удаляющихся шагов, а потом наступила тишина.

***
Анаис
Антарис сидел в кресле и читал толстый фолиант, когда Анаис вошла в комнату. В голове вертелся один вопрос, что решили сделать с Шульдихом и где он сейчас, но сейчас она бы не осмелилась заговорить первая. Мужчина прикрыл книгу и с улыбкой посмотрел на дочь, он указал рукой на кресло на против себя. Анаис улыбнулась ему в ответ более робко чем обычно. Она не боялась наказания, такого понятия в дракиане как такогового не существовало, но ей было стыдно за то, что она ослушалась его предостережений.
-Милая, - начал Антарис, - ты наверное хочешь спросить, как я принял нашего гостя.
Анаис кивнула и закусила губу.
- Понимаешь ли, цветочек, наш новый гость чужак, а чужакам здесь не место. Поэтому, рано или поздно нам придётся с ним расстаться. Я вижу в твоих глазах грусть, ты успела поговорить с ним и он успел тебя заинтересовать. Поэтому у нас и существует правило, которое запрещает нам заговаривать с несвязанными. Они могут оказаться с чужаками, а ты можешь успеть привязаться к нему или он просто может тебе понравится. И отпускать его будет тяжело.
Анаис снова кивнула и опустила глаза.
- И пока он здесь живёт, я бы хотел, чтобы ты воздержалась от общения с ним, иначе расстаться будет ещё тяжелей.
Анаис поджала губы, а затем снова посмотрела на отца. Она не могла ни обещать ему этого и не хотела возражать. И кажется Антарис почувствовал её смятение и решил заполнить паузу.
- О чём вы разговаривали с ним?
- Он был дизориентирован, спрашивал где он, кажется спутал меня с кем-то из другого мира. Я похожа на какую-то его знакомую, - Анаис уловила лёгкое волнение исходящее от отца, - а потом мы увидели бестелесных и… - тут она запнулась, ну кто ж ожидал что за ними придут бофуры и буквально застанут её на месте преступления…
- И? – Анаис понимала, что отец и так всё знает, скорей всего с момента как бофуры были посланы за ними он был рядом.
- И я показала ему их настоящих.
Мужчина глубоко вздохнул и устало прикрыл глаза.
- И ты забыла то о чём я тебя просил. Анаис, если кто-то узнает что твоё Внутреннее прикосновение так сильно, что ты даже можешь объединиться с чужаком у нас возникнут проблемы. Дракианцы едины, наш мир держится на незыблемости традиций и доверии. Если узнают об этом, тебе не смогут доверять. Ты поступила опрометчиво. Ты неин и ты ещё многого не понимаешь, но некоторые вещи стоит никогда и никому не рассказывать.
- Но там были бестелесные, и это же чудо. А он не мог их видеть, - Начала Анаис, но Антарис посмотрел на неё так строго, что девушка прикусила язык.
- Анрин, вместо обучения, забивает твою голову глупостями, - но увидев, что девушка ещё больше скисла, тут же остановил свою ещё не начавшуюся нотацию, - ты моя дочь и я переживаю за тебя, Анаис. Пообещай, что не будешь использовать Прикосновение, больше чем все остальные дракианцы.
- Хорошо, я обещаю, - ответила девушка снова опуская голову. Похоже Антарис не заметил, что она помимо внутреннего прикосновения ещё и дотронулась до лба Шульдиха. Хоть она и не ощутила то, что он забирает её свет, видимо, из-за того что был не связан с ней, а может потому что был не из этого мира, но отец был бы не доволен, хотя возможно он решил не поднимать ещё и эту тему.
Мужчина встал с кресла, подошёл к ней и взял её руку в свои ладони. Тут же она почувствовала, как в тело вливается волна его света, тёплого и умиротворяющего, заставляющего забыть все печали и снова чувствовать себя счастливой. Подняв глаза на отца она увидела, что Антарис улыбается ей и Анаис улыбнулась ему в ответ.
Перед сном дракианка вспоминала сегодняшний день. И она думала, как там Шульдих. Он находился совсем не далеко, и она бы могла попробовать потихоньку пробраться к парню и узнать как у него дела, но девушка не хотела снова разочаровывать отца.

[Шульд.]

Дорога до Гнезда => Гнездо. Крыльцо => Гнездо. Северное крыло.

...а лес всё не кончался.
Рыжий уже слабо осознавал, что он идёт, на автомате переставляя ноги. Голова гудела, как улей разозлённых ос, ноги были тяжёлыми, и крылатый вообще уже откровенно уходил в режим автопилота. Мужчина мог пройти до потрясения много и не выдохнуться - но, чёрт возьми, не после перехода между мирами!
Деревья резко оборвались, расходясь в сторону и окольцовывая разросшуюся в поляну дорогу. На Лэра буквально обрушилась вся тяжесть палящего зноя, выбивая его из состояния, близкого к полуобморочному, и грозя и вовсе распластать его безвольной, растекающейся массой по земле. Крылатый с большим трудом подавил желание немедленно развернуться и уйти обратно в такой прохла-а-адный и приветливый лес, который ещё пять секунд назад казался ему сосредоточием всей существующей в этом мире жары. Несчастный, как же он ошибался! Вот сейчас он попал в самое настоящее пекло, как и в прямом, так и в переносном смысле. Так, стоп, хватит тут разваливаться. У него - проблемы, и пока он не почувствует, что имеет права свалиться на горизонтальную поверхность и то ли потерять сознание, то ли уснуть, он не может позволить себе ослаблять внимания, насколько бы хреново ему не было. А возможность свалиться может представиться ещё не скоро... ну и ладно, и не в такое влипали.
С силой и невольной злостью сбрасывая с себя тупую одурь, крылатый уставился на выросшее у него перед глазами и неумолимо приближающее здание, которое здесь называли гнездом. Вор и разбойник не столько по прихоти судьбы, но и сколько по сути своей, Лэр, сузив глаза и сконцентрировав всё своё внимание, чтобы картинка перед глазами не расплывалась, цепко обегал взглядом здание, запоминая расположение окон, внешний вид - привычки, уже въевшиеся в кровь и не раз спасавшие в жизнь. Авось пригодится... Память у Шульдиха была хорошая. Только вот сейчас все мысли разползались в стороны, растопленные жаром, ускользая, и крылатый был совсем не уверен, что фасад сдания он потом вспомнит...
Они медленно приближались к лестнице, и на фоне буйной зелени леса вокруг резко выделялось белое одеяние спускавшегося им навстречу мужчины. В его осанке явственно читалась власть, а, подойдя ближе, Рыжий увидел её печать и на лице. Правда, она была сильно смягчена ласковой улыбкой, обращённой к Ста...
Шульдих ошеломлённо перевёл взгляд с одной на другого, подмечая у них схожие черты. "Брат?.. Дядя?.. Чем чёрт не шутит, отец? Кто?" - стремительно проносилось в голове Рыжего, а следом родился вопрос - а точно ли Булгакову увели насильно? Не хотела ли она уйти... сама?.. У неё тут, гляди, родственник какой-то высокопоставленный в этом мире есть... Но какого чёрта она тогда ничего не помнит?.. И ведь Сина она любила искренне, такое не подделаешь, и вообще не было никаких предпосылок к её уходу - с чего ей вдруг желать исчезнуть?..
За скачущими в недоумении мыслями крылатый чуть не упустил момент, когда Анаис отчалила. Поймав её ободряющую улыбку и вернув её, едва заметно улыбнувшись краешком губ, Рыжий перевёл взгляд на принявшего их мужчину и едва удержался от усмешки. Ооо, как ему была знакома эта вежливая улыбка, не касающаяся глаз, и как ему от неё незамедлительно стало тошно. Мужчина повелительным кивком отпустил окружавших Рыжего бугаев, и Шульдих, наконец-то, вздохнул посвободнее.
Антарис заговорил, и внимательно вслушававшийся в его слова Лэр - "Дракианец? Дракиан?.. Вот, значит, как этот мир называется..." - не сразу вычленил, что не так. А когда осознал, что к нему обращаются на арвирдском, не смог сдержать изумления. Недоверие и настороженность к этому человеку и этому миру выросли втрое - арвирдский язык невозможно выучить, его можно только понять или же знать его, будучи арвирдцем, ибо для них язык - свойство врождённое. И Рыжий был готов дать руку на отсечение (не свою, естественно), что этот человек - в смысле, дракианец, - не смог бы его понять. А значит, он либо считывает язык с его сознания, либо это ещё какая-то штука. Присутствие чужого разума в своём Рыжий не чувствовал, но, возможно, мужчина был настолько сильным телепатом, что мог делать это незаметно (хотя в этом мире магии - ноль, так что тут не телепатия, а нечто иное, но что?..). Мысль о том, что в его голове могут копаться, была неприятной, но если это не это, а что-то ещё - то Шульдих не ручался, что не может быть что-то и похуже. И, возможно, не стоило говорить тем ребятам, кто он. Крылатый от досады даже скрипнул зубами: гордость иногда - хреновый советчик, возможно, сказав, что он арвирдец, Рыжий дал этому мужчине в руки оружие против самого себя. Или же он знал, кто он? А если бы он не сказал тогда - может быть, и не знал бы до сих пор и у Шульдиха, возможно, были бы развязаны руки?..
Внутри поднималась злость на собственную глупость - как можно было так облажаться?
- Лэррта`ар-тер-Шуллэрд, - склонившись в поклоне, представился Рыжий в ответ. Кажется, невольная горечь просочилась в голос: Шульдих пятой точной чуял, что из-за того, что он по глупости ляпнул свою, кхе, расу, мужчина теперь осведомлён, кто он Стасе, и будет стараться всеми силами оградить его от неё. А если бы он не сказал, возможно бы, был бы он до сих пор не узнанным... что толку тогда в том, чтобы скрывать своё имя? Этот... дракианец наверняка его знает. Как и наверняка знает о том, что - Рыжий чуял - Анаис не только Анаис.
По мере того, как мужчина говорил, он нравился Рыжему всё меньше и меньше (а он ему и так изначально не понравился), да и сохранять на лице почтительное выражение лица получалось с трудом - крылатый просто преисполнялся скептицизма. Впрочем, оба были хороши - и Антарис врал своей фальшивой вежливой улыбкой, и Шульдих. И, самое прекрасное, и тот, и другой понимали, что друг другу врут и знали, что это понимает стоящий напротив.
"Вынужденная мера, более опасное существо, гы. Чува-а-ак, да от тебя и этого мира за километр прёт, что вы терпеть чужаков не можете в принципе, что тут уже о более опасных существах говорить! Не моя забота, мвха..."
От требований у Рыжего чуть глаза на лоб не полезли. "Ребята, ну вы и лицемеры. Не проще было бы меня просто схватить и куда-нибудь засадить, а? Ах, прости. Ты не можешь этого сделать на глазах у своей... дочери? сестры? племянницы? Судя по-твоему возрасту, либо первое, либо последнее. Просьба стать твоим гостем в этом случае звучит удручающе смешно. А меньше всего ты, видимо, хочешь, чтобы я с твоей дочемяницей общался, я угадал?"
Рыжий, понимая, что яд и сарказм уже скоро придётся сплёвывать, сдержанно кивнул в знак согласия с предоставленными условиями, сдерживая порыв перекоситься от снова появившейся на лице Антариса фальшивой улыбки, поэтому с радостью ухватился за возможность покинуть, наконец, крыльцо и этого... дракианца. Вежливо поклонившись мужчине на прощание, Шульдих последовал за звенящей браслетами на руках черноволосой смуглой женщиной. Впрочем, здесь вся были смуглые, под таким небом-то. Если он здесь некоторое время пробудет, то тоже загорит будь здорооо... Кстати.
Рыжий обернулся.
- Прошу прощения, Антарис-маанор, а мне будет разрешено шастать по лесу, например, в окружении охраны, или слишком велика вероятность в этом случае сконтактироваться с местным населением?
"А то я, кхе-кхе, не прочь немного подзагореть".
Антарис медленно кивнул.
- Да, вероятность есть, мы постараемся максимально отгородить тебя от всех контактов, этот мир чужд тебе, а ты чужд этому миру, бофуры редко выходят из башни, и появление их вызывает много толков. А без них я не могу тебя отпустить.
Крылатый не сдержал усмешки - едва заметной, но не всё же. Ему фактически прямым текстом сказали, что не доверяют, и Антарис понял, что Рыжий выхватил эту суть из сказанных им слов. Просто царство лжи, и здесь и сейчас, кажется, самое никчёмное её представление.
"Значит, я либо сдохну от скуки и тоски в четырёх стенах, либо что-нибудь придумаю".
Склонив голову в знак прощания, понимая, что в этом жесте так и проглядывает сарказм, крылатый двинулся вслед за миетан - так же её назвали? Женщина почему-то сразу расположила к себе - и совсем не поклоном. Рыжий был разбойником, он не привык, чтобы ему кланялись, и это скорее вызвало искреннее недоумение, чем что-либо ещё. Было что-то ещё - когда, впервые увидев человека, ни с того чувствуешь симпатию, как сейчас, необъяснимое чувство родства или лютую неприязнь - как, например, к этому дяденьке в белых одеждах...
Но, несмотря на всю свою неприязнь, крылатый не мог не признать, что он понимает Антариса. Он защищает свой мир и свою - дочь?.. племянницу?.. сестру?... кого?.. - и это нельзя было не уважать. Другой вопрос, а действительно ли Стасе так и здесь - лучше?.. Увы, этот вопрос можно было задать только Булгаковой, которая - вот незадача - себя не помнила.

[Шульд.]

С проснувшимся интересом Шульдих осматривал дом - неожиданно оказавшийся простым для представителя здешней власти, но вполне уютным, в светлых и тёплых тонах и летящими занавесями. Крылатый привычно запоминал дорогу до своих "владений", успел быстро оглядеть мелькнувший первый этаж, запоминая, что уловил взгляд, и с невыносимым скептицизмом уставил на двери-решётки. "Будьте моим гостем, я в умилении". Рыжий даже не удержал смешка, поспешно извинившись перед недоумённо обернувшейся женщиной, и с интересом всмотрелся в затейливые светящиеся "деревья", врезанные в стены.
- Здесь Вы можете устроиться, в Вашем распоряжении ещё несколько комнат. Питание будут приносить три раза. Надеюсь, Вы не будете испытывать дискомфорта, - словно распорядитель гостиницы заговорила женщина, как только они дошли до комнаты.
- Да нет, не буду, вполне себе уютная тюрьма, - улыбнулся крылатый, осматриваясь. Женщина, тем временем, указала ему на шкаф, представилась и сказала звать её, если вдруг что.
- Благодарю, - откликнулся Рыжий, и, чуть подумав, с улыбкой добавил: - А у вас красивое имя.
Анрин откланилась, Рыжий поклонился в ответ - вообще-то, в таких случаях он привык целовать руку, но вовремя вспомнил, что ему наказали никого здесь не касаться. Звякнул замок на двери, и Рыжий остался в своей весь комфортной тюрьме один на один.
Вместе с тишиной на крылатого со всей дури навалилась усталось. Голова уже давно болела тупой, ноющей болью, на которую можно было не бращать внимания. Хотелось просто повалиться поперёк кровати, но крылатый, слишком хорошо осознавая, что он, чёрт возьми, весь грязный и пыльный, поплёлся изучать свои "владения" на предмет чего-то, напоминающего ванную. "Чего-то" нашлось, и Шульдих с наслаждением отмок в воде, попутно размышляя: что делать со Стасей?
Лэру вспоминалось это отвратительное, страшное серо-радужное небо, и ему хотелось задать Буггаковой-Анаис один-единственный вопрос: живёт ли она здесь по-настоящему? Если да, то он дождётся открытия трещины и уйдёт, оставя её здесь - Сину будет больно, но он наверняка хотел бы, чтобы она была счастлива, пусть и без него. А если нет... Ну что ж, он найдёт способ вытащить её отсюда.
Только, кхе, начиная с завтрашнего дня.
Шульдих вылез из ванны, дополз до кровати и, со стоном наслаждения повалившись на кровать в чём мать родила, наконец-то отрубился, едва коснувшись головой подушки.

[Стася Страйгер]

Гнездо. Анаис.

На следующий день жизнь уже текла своим чередом. Будто и не было никакой встречи в лесу. Миетан приветствовала её сутра, затем они изучали быт в Дракиане, Анаис практиковалась наблюдать за Анрин, когда та уходила от неё в лес. Смотреть её глазами, слышать её ушами, осязать её кожей. И ни слова о Шульдихе. Её мучило любопытство, что с ним сейчас. В какой-то момент, она просто усомнилась, в том, что это было на самом деле, и ей ничего из произошедшего не приснилось.
Прошла почти неделя, прежде чем Анаис решилась заговорить на эту тему с Анрин. В этот день Анрин рассказывала про «Белую воровку». Прекрасный цветок, с прекрасной легендой и пагубными свойствами. Девушка слушала в пол уха, про девушку с пепельными волосами и белой кожей, что жила когда-то очень давно и про её возлюбленного, которого приговорили к смерти. Сейчас это казалось невозможным. К смерти в Дракиане уже давно никого не приговаривали. Даже тюрем здесь не было. Закрытый мир для его обитателей. И даже если бы здесь нашёлся такой человек, который захотел бы пошатнуть спокойствие мира, долго бы он скрываться не смог, и потом бы его просто отправили за его пределы. «Белая воровка» молилась богам, чтобы они помогли ей, она приходила к алтарю и проливала там свои слёзы. И однажды, когда она пришла вновь, в камне, омытом её слезами выросли белые цветы. Если поставить их в помещение, то они потихоньку будут высасывать жизненный свет из обитателей. Она принесла их в комнату охраны и за ночь они так обессилили, что Белая воровка смогла забрать у них ключи и освободить своего любимого. Поэтому спать в комнате, где есть Белая воровка и в тех местах, где растут эти цветы, не рекомендуется. Затем лепестки опали, появились семена и ветер разнёс их по округе. Подробностей было гораздо больше, но воспринимать это получалось с трудом.
Не успела Анрин закончить, как Анаис тут же задала гораздо больше интересующий её сейчас вопрос. Как дела у Шульдиха. Но та только сказала, что Анаис не следует об этом беспокоиться. С парнем всё в порядке, он сыт, здоров и что это, больше не должно её волновать. Девушка лишь кивнула ей в ответ, понимая, что Анрин отвечает так сухо, потому что за ними может кто-то наблюдать. Но мысли, о её неожиданном пришельце, всё равно не хотели оставлять девушку.
Днём её занимала Анрин, но ночами она была предоставлена сама себе. Каждую ночь засыпать ей давалось всё сложнее, слишком много беспокоящих её мыслей. А ведь сон был очень важен для дракианцев. Во время сна они подпитывались светом. Жилища в дракиане были одноэтажными и сделано это было не с проста. Чем ближе они находились к земле, тем проще было впитывать в себя свет. Вокруг её кровати росли кустарники Хойлы с бархатистыми голубоватыми листьями. Растению не требовалось много света, поэтому она росла даже в стране Ночи. Она вилась, вокруг арки над кроватью Анаис. Лозы оплетали кровать падали на подушку и на простыни, и касаясь тела, за ночь отдавали света, достаточного для того, чтобы дракианцу прожить день. Поэтому сон в дракиане был сродни обязательному ритуалу. Хойла была именно тем растением, которое лучше всего насыщала их тела. Она словно живая тянулась к спящему и обнимала, отдавая ему энергию этого мира.
Эта ночь оказалась особенно душной. Анаис долго ворочалась, ожидая прихода сна, возможно, на самом деле, духота ей только мерещилась и причина крылась совсем в другом. А Хойла щекотала её щёки и пальцы. Не выдержав, девушка буквально подскочила с кровати. Спала она в короткой безрукавной тунике, дневная ночь по сути ничем не отличалась от дня. Только дом затихал, и пустел от своих домочадцев. Но солнце палило так же как и всегда.
Девушка спустилась по лестнице в северное крыло, но на её пути встали решётчатые двери. Здесь было гораздо прохладней, причиной тому было то, что помещение находится почти полностью под землёй. Она дёрнула дверь, но та оказалась заперта. Анаис нахмурилась, позвать она не решилась, перебудить весь дом, сейчас явно не входила в её планы. Сквозь решётку она видела ступеньки и длинный узкий коридор, под потолком находились маленькие окна. На другой стороне находились несколько дверей. Раньше она не была в этой части дома, не интересовалась, как обустроено гостевое крыло, а сейчас приходилось действовать на удачу. Прикинув, с какой стороны будут находиться окна в комнаты, девушка вышла на улицу и принялась разглядывать разные помещения, сквозь мутноватые стёкла. В одном из них она увидела кровать и ноги. Кровать была прислонена изголовьем к стене с окном, поэтому всё, что находилось выше колен девушка видеть не могла, но она не сомневалась, кто это мог быть. По крайней мере, гостей к ним больше не приводили. Присев на корточки дракианка глубоко вздохнула. Это, как раз, был один из тех моментов, которые называют переломными, решалось, останется ли она верна своему слову, или любопытству. Поняв, что она слишком далеко зашла, чтоб поворачивать Анаис тихонько постучала пальчиком в стекло. Несколько тяжёлых мгновений тишины и вот она стучит уже более настойчиво.
Человек на кровати заворочался, а затем ноги уползли, а вместо них появилась рыжая голова. Всё-таки он не ожидал её увидеть, ведь прошло уже несколько дней. Девушка помахала ручкой и тихо сказала: «Привет». Врятли он что-то мог услышать с такого расстояния, только понять по движению её губ. Окно находилось слишком высоко и даже встав на кровать, парень не смог бы до него дотянуться. Правильно оценив расстояние Шульдих пошёл за стулом и тут Анаис увидела, в чём предпочитает спать крылатый. Точнее в чём он предпочитает не спать, а именно в какой-либо одежде. То ли спросонья Шульдих не сразу осознал, как он выглядит, поэтому так и прошествовал к ближайшему стулу. Но увидев, как старательно девушка пытается отводить глаза всё-таки прикрылся на обратном пути найденной табуреточкой.
Не то чтобы Анаис слишком стеснялась мужской наготы. Когда ты связан с целым миром, ты можешь увидеть гораздо больше голых ягодиц, но вот в данном конкретном случаи, ей стало немного не по себе, хоть она и старалась не подать вида. Скорей всего так было, потому что Шульдих не был её частью, как весь остальной мир.
Когда в окне таки появилось его лицо, Анаис поняла, что не знает о чём ей с ним говорить. Она не приготовила никаких слов или речей, а всё что она репетировала в своих мыслях, что она могла сказать при их встрече, напрочь, вылетело из головы. Она перешагнула через обещание, данное отцу, пришла сюда среди «ночи» и теперь просто улыбается ему. В голове вертелся калейдоскоп из ног, табуретки, решётки, отца, щекочущей пятки Хойлы, а потом фраза Анрин: «С парнем всё в порядке, он сыт, здоров и..». И в результате из всего этого великолепия она выбрала, наверное самый глупый вопрос, - Тебя ведь хорошо кормят?